Том 7. Избранные письма

К тому же, писавшему, по приказанию своего настоятеля, письмо благодарственное Арх. Игнатию (Описание одного из своих поэтических переживаний)

Когда, прочитывая письма из Н. монастыря, дошел я до твоего девятистрочия, гляжу на него, хочу прочитать... не читаю!.. Не могу!.. Не дает мне неодолимая сила, – куда-то уносит меня!..

Ты знаешь; воображенье, вдохновенье – свободы сыны своевольные, прихотливые, неукротимые...

Несусь!.. Несусь!..

И вот! – Я поставлен за тридевять земель и за сорок столетий... Стою в чертоге обширном, великолепном, – во временах, как будто бы Библейских. Некогда мне подробно осматривать зодчество чертога, – скажу только: оно массивно, величественно, роскошно. – Все внимание мое влечется к совершающемуся в чертоге действию.

Могущественный, прекрасный собою Властелин рисуется на возвышении. Небрежно и живописно раскинулся длинный блистающий плащ его; одни оконечности плаща лежат на возвышении, другие свесились по ступеням, Тщетно в черных, ясных очах властелина суровостию и гневом усиливаются закрыться благость, участие, любовь!.. Пред ним в молчании, в цепях чужестранец – юноша с поникшим в землю, убитым взором... На них, – на властелина и юношу, – выпучены пресмешно глаза всех присутствующих, сгорающих любопытством, но не могущих понять – в чем дело... взглянул я на этих любопытных, ищущих, не находящих толку, – улыбнулся... и только лишь начал догадываться, что я в Египте, – что вижу Иосифа, проданнаго туда в рабы, соделавшегося властелином, – что пред ним Веньямин, возвращенный с дороги, как похититель драгоценной волшебной чаши; – взвилась картина очаровательная, – исчезла!..

Опять гляжу на твое девятистрочие; – прочитал его; – положил на стол. – Говорю: «Ты, Исчитывающий звезды, Странствующий в беспредельной бездне, – от века Начертавший им пути их! Призри на эту душу, – душу, направившую полет свой в неизмеримые пространства желаний Небесных... Скажи ей путь ее!..»

Молись о мне... А мечту мою безотчетливую, своенравную, да простит мне поэт великодушный!..